Далее, основываясь уже на документах, мы выяснили, что в состав 122-го СК входили следующие части: 11-я СД (полковник Шкель), 43-я СД (полковник Борисов) и 314-я СД (генерал-майор Алиев). В каждую из этих стрелковых дивизий входили следующие стрелковые полки за номерами:
11-я СД – 163, 219 и 320-й стрелковые полки, общей численностью 5092 человека.
43-я СД – 65, 147 и 708-й стрелковые полки, общей численностью 4586 человек.
314-я СД – 1074, 1076 и 1078-й стрелковые полки, общей численностью 5491 человек.
Ну что же, в наших непростых изысканиях мы достигли немалых успехов и уже вплотную подошли к ответу на вопрос, какая воинская часть Красной Армии первой вошла в посёлок Сланцы? А стоило ли проделывать столь большой и сложный путь, просматривая так много материалов и документов? Ведь сланцевский краевед С.А. Пронин ещё в 1994 году со всей определённостью написал, что 1 февраля «прорывается к Сланцам» 43-я дважды краснознаменная Тартусская дивизия. «Председатель совета ветеранов дивизии А.М. Соколов вспоминал, как они встретились с партизанами и водрузили флаг на шахте имени Кирова».
Исходя из приведённого выше отрывка, неискушённый читатель может сделать вывод, что партизаны и части Красной Армии 1 февраля 1944 года одновременно вошли в посёлок Сланцы. Но мы с вами попытаемся критически осмыслить это утверждение, а для того вновь обратимся к «Журналам боевых действий»! И продолжим по дням рассматривать перемещение частей 122-го стрелкового корпуса, командиром которого был генерал-майор Зайцев, начальником штаба – полковник Дарьин, а начальником Политотдела – полковник Карнач.
1 февраля 1944 года «Противник в течение дня продолжал отход в направлении СЛАНЦЫ взрывая за собой мосты и ж.д. полотно на дороге ВЕЙМАРН-СЛАНЦЫ.
Части 122 СК имея задачу выйти на рубеж р. ПЛЮССА, двигаясь по бездорожью и наводя временные переправы на многочисленных водных преградах вдоль ж.д., медленно продвигались вперед. Главным тормозом медленного движения явилась полковая артиллерия и полковые обозы, которые ввиду отсутствия дорог не успевали за пехотой.
314 СД к исходу дня достигла рубежа УСТЬ ЧЕРНОВА-КРИВАЯ ЛУКА.
11 СД к утру полками выдвинулась в р-он МОНАСТЫРЕК, ЧЕРНО, ВОРОНОВО и не имея с частями технической связи до 13.00 находилась в указанных районах. Во второй части дня начала совершать марш к р. ПЛЮССА.
43 КСД двумя полками совершала марш по маршруту ИВАНОВСКОЕ, ДОЛГАЯ МЕЛЬНИЦА, АРИНОВКА, ЩУЧКА и к 22.00, 65 и 147 СП сосредоточились в р-не леса юго-зап. ВОРОНОВО, подтягивая отставшие тылы и полковую артиллерию.
708 СП в 8.00 вышел из р-на БОЛ. КЛЕННО и следуя по маршруту разъезд ТУГАНЫ, МОНАСТЫРЕК к 24.00 сосредоточился в р-не МОНАСТЫРЕК».
Как видим, ни одна из трёх дивизий 122-го СК к вечеру 1 февраля не достигла посёлка Сланцы. Значит, встреча партизан и воинов Красной Армии на территории посёлка и водружение флага на шахте состоялись позднее. Судя по карте, прилагаемой к февральскому «Журналу боевых действий 122 СК», ближе всех подошёл к Сланцам, остановившись в ночь с 1 на 2 февраля в Боровне, 219-й стрелковый полк 11-й СД.
На следующий день – 2 февраля 1944 года – частям 122-го СК предстояло форсировать реку Плюссу. Для переправы были выбраны два места, одно в районе Кривой Луки – здесь переправлялись 11-я СД и 314-я СД. И второе в районе железнодорожного моста в Гавриловском, здесь на левый берег Плюссы должны были переправиться части 43-й СД.
* * *
Теперь следует отметить, что погода в тот год, в начале февраля, стояла довольно тёплая, и некоторые реки частично вскрылись. Так, например, командование 122-го стрелкового корпуса докладывало, что «Река НАРВА в полосе корпуса имеет сильное течение и на всем протяжении не покрыта льдом». Кроме того, в нашем распоряжении имеется уникальная фотография разрушенного железнодорожного моста через Плюссу. Её обнаружил в Центральном музее железнодорожного транспорта сланцевский краевед-исследователь Сергей Иванович Запутряев. Эта фотография была сделана вскоре после освобождения Сланцев, и на ней хорошо видно, что река Плюсса так же, как и Нарова, не имеет сплошного ледяного покрытия. Отсутствие льда на реках и распутица на подъездных путях к переправам делали форсирование водных преград очень сложным мероприятием, которое могло быть успешно обеспечено только специальными инженерными частями.
Поэтому для ремонта дорог, мостов и обеспечения переправ в составе 122-го стрелкового корпуса состояли следующие инженерные части:
734, 447, 295 инженерные батальоны,
912-й корпусной сапёрный батальон,
17-я штурмовая инженерно-сапёрная бригада, состоящая из пяти батальонов,
1-й Гвардейский корпусной понтонный батальон,
21-й отдельный понтонно-мостовой батальон.
И более того, в связи с тем, что 2-й Ударной армии предстояло на своём пути форсировать две крупные водные преграды, а затем обеспечивать многочисленные переправы под огнём противника, её инженерные части были усилены за счёт других армий Ленинградского фронта. Так, например, командование соседней 42-й армии не могло переправить своё тяжёлое вооружение через Плюссу в среднем её течении и отмечало, что «Задержка в наводке понтонного моста произошла в силу приказания Командующего инженерными войсками фронта о направлении понтонных средств 5-го полка в состав 2-й ударной армии».
Так как большая часть войск 122-го стрелкового корпуса обходила Сланцы с севера в районе Кривой Луки, то все силы по налаживанию переправ в первую очередь были брошены на этот участок. Наплавной мост был построен здесь к 4 февраля. И только после этого сапёры переместились в Сланцы: «17 инж. батальон закончил строительство моста через р. ПЛЮССА в районе КРИВАЯ ЛУКА и с утра 5.2 приступил к постройке моста через р. ПЛЮССА в районе СЛАНЦЫ».
А вот наладить переправу через реку Нарову в зоне действия 122-го корпуса из-за интенсивного огня противника не представлялось возможным. Всю первую половину февраля наши войска пытались форсировать реку на лодках и на плотах, собранных из подручных материалов. Были случаи, когда отдельные смельчаки преодолевали Нарову вплавь! Невыносимо трудно было на переправах, но и на дорогах было не легче. Недостаточно разветвлённая сеть грунтовых дорог, их низкое качество и небольшая пропускная способность, а также болотистая местность, не позволяющая проложить дополнительные пути и объезды, приводили к тому, что на дорогах образовывались многокилометровые пробки. По этой причине командующий соседней 42-й армии генерал-полковник Масленников был вынужден приказать: «Дороги, выходящие за границы корпусов, использовать только по согласованию с соседом или моего разрешения». Этот приказ был обоснован ещё и тем, что артиллерия и автотранспорт не могли пройти там, где проходила пехота. Поэтому артиллерия и снабжение отставали от своих подразделений и зачастую были вынуждены догонять их по другим дорогам. Так, например, пехота 90-й СД 108-го СК 42-й армии 4 февраля переправилась на левый берег Плюссы в районе Губина Перевоза, а вот «Артиллерия и автотранспорт ввиду плохих дорог отстали и находились на подходе к Губин Перевоз. 196-я СД решением ком. дивизии … ввиду неисправных дорог в р-не Губин Перевоз двигалась обходным путем и к исходу дня вышла в р-н Пелеши, Гостицы». То есть, иными словами, состояние дорог в зоне действия 42-й армии было настолько плохим, что приходилось выходить на территорию соседей.
Впрочем, и в расположении войсковых частей 2-й ударной армии состояние дорог было не лучше. Командование уже хорошо известного нам 122-го стрелкового корпуса так оценивало состояние коммуникаций и связи на сланцевском направлении: «Состояние дорог в полосе корпуса крайне неудовлетворительное. Автотранспорт и артиллерия по имеющимся дорогам продвигаться не могут, что создаёт сильное отставание от пехоты. За неимением дорог создалось исключительно тяжёлое положение с эвакуацией раненых, подвозом боеприпасов и продовольствия.
Связь с дивизиями, совершающими марш, по техническим средствам /радио/ работает с большими перебоями с больших расстояний. Для выяснения истинного положения частей и установления с ними связи высланы на места офицеры штаба и выдвинуты вперед промежуточные радиостанции».
А знаете ли вы, какое количество грузов перевозилось по этим «дорогам»? Какова была суточная потребность 2-й Ударной армии, например, в продуктах, по её состоянию на 1 февраля 1944 года? Вот некоторые цифры: ржаной муки 5,2 тонны, пшеничной муки 1,5 тонны, сухарей 2 тонны, сухих овощей 2,5 тонны, рыбы 4,1 тонны.
Кроме того, в резерве каждой армии должен был находиться запас всех этих продуктов, и храниться этот запас должен был не на открытом воздухе, а на охраняемых складах, оборудованных укрытиями. И каковы же должны быть размеры этих складов, если запасы той же ржаной муки составляли 380 тонн, пшеничной 110 тонн, сухарей 183 тонны и т.д.? А ведь все эти продукты надо было доставить в расположение воинских частей, и только для этого ежесуточно требовалось 4,1 тонны бензина КБ-70. Но это только продовольствие или по-военному – продфураж, а снаряды и патроны или по-военному боекомплект? Для ежедневной перевозки 3900 тонн боекомплекта требовалось иметь в наличии 3000 автомобилей ГАЗ-АА и 1500 автомобилей ЗИС-5. Не забудем, что всё это – только часть грузов для снабжения только одной 2-й Ударной армии и только на одни сутки!
Продолжение следует.
Андрей Лукашов,
краевед.
Январь 2023. СПб.
