Вот примерно по таким дорогам 22 августа 1700 года Пётр I и генерал-майор Иван Иванович Бутурлин, в сопровождении восьмитысячного отряда, отправились из Москвы в Великий Новгород. Как писал Пётр в своём письме «господину адмиралтейцу» Федору Матвеевичу Апраксину, отправились они «на подводах, одни полки, наш Семеновский, старый Лефортов, да новоприборных три полка, в которых во всех будет 8000 человек».
Впрочем, со своим Преображенским полком, капитаном бомбардирской роты которого был Пётр, он дошел только до Твери. Здесь, получив известие о том, что Карл XII с восемнадцатитысячным войском скоро прибудет в Лифляндию, оставил полк и, посетив по дороге Торжок и Иверский монастырь, прибыл в Новгород 30 августа.
По прибытии в Новгород Пётр принял на службу герцога фон Кроа, впоследствии тот был назначен командовать русскими войсками под Нарвой. А 1 сентября отправил под Нарву первый отряд под командованием новгородского воеводы князя Ивана Юрьевича Трубецкого. Вообще-то командовать этим отрядом должен был Яков Брюс, но, вышедший из Москвы ещё 28 июля, он добирался до Новгорода целых 15 дней, чем вызвал неудовольствие царя «и от команды ему отказано». Отряд Трубецкого состоял в основном из пехотных полков: Новгородский Стрелецкий Захария Вестова, Новгородский Стрелецкий Баишева, Псковский Стрелецкий Юрия Вестова, Псковский Стрелецкий Козодавлева, Новый солдатский Александра Гордона, Новый солдатский Романа Брюса, Новый солдатский Петра Девсина, Новый солдатский полковника Кулемы, Рейтарский Кокошкина, Новгородского разряду все дворяне, 250 человек.
По какой же дороге отправился из Новгорода к Нарве отряд князя Трубецкого? По всей видимости, часть пути Трубецкой преодолел по старой Ивангородской дороге (она же Ругодивская дорога), о которой мы упоминали выше, а потом пошёл вдоль реки Луги в западном направлении. Затем этот путь, спустя неделю, повторил Пётр I, он был подробно описан в его «Походном журнале». Об этом пути мы расскажем чуть ниже.
А вот что касается Ивангородской дороги, то она была хорошо знакома русским воеводам. Еще в 1558 году московские войска уже ходили по ней осаждать Нарву, проходила дорога через Тесовский, Зарецкий и Врудский погосты, то есть по новгородским землям. Здесь нельзя не упомянуть ещё один текст, в котором упоминаются и дороги, и передвижение по ним в период Северной войны – это статья, которая называется «Краткие историко-статистические сведения о церквах и приходах Гдовского уезда» Автор статьи – Ефим Андреев, он три раза упоминает в ней так называемые «Шереметьевские дороги», и пять раз – о пребывании императора Петра Великого в Гдовском уезде.
«Во время военныхъ дѣйствій Петра Великаго со шведами, войска русскія, съ неутомимыми усиліями, пролагали себѣ пути чрезъ мѣста непроходимыя. Слѣды ихъ трудовъ видны доселѣ и извѣстны подъ именемъ шереметевской дороги». Обратим внимание, что в приведённом отрывке он пишет об этой дороге в единственном числе. Однако тут же, в следующей строке, он уже описывает две «Шереметьевские дороги». Одна из них, по его мнению, шла «отъ села Пятницы, близь Ямбурга, къ юго-вападу за р. Нарову, къ рѣчкѣ Пятѣ, гдѣ былъ питейный домъ; отсюда дорога шла къ казенной дачѣ Сомерской волости, на суходолъ… Отсюда дорога шла мимо старинной деревни, гдѣ было «Васильево суженье», или военный постъ; отсюда дорога проходила на теперешній погостъ Черный и, мимо деревни «Боровни», на погостъ Никольскій (въ «Поляхъ»), и чрезъ Плюсу на «Печурки», къ Ольгину кресту, или «къ Николѣ на Наровѣ», по берегу Наровы до деревни «Дюкъ-Переволокъ», гдѣ была переправа чрезъ р. Нарову въ Эстляндію».
На «суходоле» эта шереметьевская дорога пересекалась со второй шереметьевской дорогой, которую он называет «Ложголовской шереметьевской дорогой». О Ложголовской шереметьевской дороге Ефим Андреев пишет довольно лаконично: «отъ Сомры къ Ямбургу». Место пересечения этих двух дорог «извѣстно и теперь подъ именемъ «Сухрестья» и «Шереметевскихъ крестовъ».
Если попытаться проследить на карте маршрут первой «Шереметьевской дороги», описанной Ефимом Андреевым, да прибавить к нему вторую «Шереметьевскую дорогу», то окажется, что почти все дороги северной части Гдовского уезда от озера Самро и до «села Пятницы» могут претендовать на называние «шереметьевские».
По-видимому, сведения о «Шереметьевских дорогах» автор получил от местных жителей, которые «помнят предание о 40 полках Петровых воинов и о 10 тысячах подвод для них, выставленных во время войны с шведами в 1700 году, о мостах, которые они мостили по непроходимым болотам». Но насколько можно доверять воспоминаниям местных жителей? Ведь от времени описываемых событий и до года рождения автора «Записок» в 1830 году прошло почти сто тридцать лет. Да и много ли местных жителей осталось после морового поветрия 1710 года? На страницах этой же книги в статье «Гдовский уезд. Общий очерк» сказано следующее «Сильное повѣтріе и моръ 1710 года опустошили Псковъ, Гдовъ, берега Плюссы. При церквахъ не было священниковъ: псковскій архипастырь просилъ ихъ тогда у новгородскаго владыки».
К шереметьевским дорогам мы ещё вернёмся, но чуть ниже, а пока закончим наш рассказ словами редактора десятого тома «Историко-статистических сведений»: «Само собою разумеется, что все исторические показания остаются на ответственности автора Записок».
* * *
Теперь вернёмся обратно в сентябрь 1700 года в Великий Новгород. Отослав 1 сентября к Нарве отряд И.Ю. Трубецкого, Петр оставался в Новгороде восемь дней – с 30 августа по 8 сентября. Полки, оставленные Петром в Твери, пришли в Новгород 5 сентября.
Тем временем князь Трубецкой «с великим трудом за дурными дорогами пришел в Сомерскую волость, в острожек Дретно». Прежде, чем идти дальше, Трубецкой решил провести разведку, а для этого отправил за языком Ивана Коновницына. Коновницын выполнил приказ князя. Он перешёл границу, захватил рейтара и мужика и привёл обоих в Дретно. Пленные рассказали, что в Нарве ничего не знают о прибытии русских.
Вылазка Коновницына не прошла незамеченной для противника. 4 сентября на пограничную заставу со свейской стороны прибыл прапорщик Симон Даргель в сопровождении капрала и солдата. От имени нарвского коменданта парламентёр выразил претензии «за поимку и ограбление захваченных Коновницыным людей». «На ловца и зверь бежит» – подумал князь Трубецкой, и арестовал прапорщика, а после допроса отправил его к государю в Новгород.
Получив от Симона Даргеля сведения о численности войск, защищавших Нарву, о том, что запасов в городе на год, обороняться нечем, а на 150 пушек только 20 пушкарей, а от Лифляндской и Московской стороны крепость контрэскарпов не имеет, Пётр утвердился в удачном исходе дела. Отобедав 8 сентября у герцога фон Круи, он отправился из Новгорода к Нарве с отрядом Ивана Бутурлина в составе следующих полков: Преображенский, Семеновский, Лефортовский (до того назывался Шепелева), Новонаборный Фливерков, Новонаборный Юнгоров, Новонаборный Фоншвединов.
По мнению того же Устрялова, «Петр шел сначала западным берегом Ильменя на юг до реки Мшаги, впадающей в Шелонь; отсюда повернул на северо-запад и левою стороною Луги, чрез Медведь, Подберезье, Заполье, Пелешок, Песье и Дретно, 20 сентября прибыл на рубеж, при речке Кинышенке».
Рассмотрим последние этапы петровского пути к Нарве более подробно. Согласно записям в «Походном Журнале» 18 сентября Петр прибыл в деревню Пелешок, «здесь кушали у Татищева. Перед вечером приехал в деревню Харламовы Горы; ночевали».
19 сентября «По утру отсель поехал; после полудня приехали в село Песье и озеро Самру, стояли с два часа. Перед вечером проехал в Дретно, отъехали 25 верст».
20 сентября «По утру отсель поехали; перед вечером приехал на рубеж, на речку Нинышенку. Отъехав от рубежа сем верст, ночевали на берегу реки Луги, от Дретна 25 верст». Остановимся подробнее на названии пограничной речки, которая впадает в Лугу и в семи верстах от которой в деревне Кленна останавливался Пётр I. Устрялов называет ее Кинышенка. В «Походном журнале» ее называют Нинышенка. На карте 1840 и 1854 годов указаны два ручья: Шведская Киношка и Русская Киношка. На карте 1848 года – один ручей Киношка. Конечно, было бы очень соблазнительно назвать эту речку также как и в «Походном журнале» – Нинышенка и даже изменить одну букву, так чтобы она называлась Нинашенка. Шведская Нинашенка – это более понятно и логично, чем Кинышенка или Киношка. Но мы не прельстимся этим соблазном, Киношка так Киношка!
21 сентября «По утру отсель пошли полки строем, Капитан поехал водою до города Ямы, и шли семь верст; были в городе с три часа. В вечеру, не дошед до Ругодева за семь верст, ночевал».
И так, благодаря письмам к Петру, царским указам и записям в «Походном журнале» мы смогли узнать, что промежуточным местом сбора русских войск накануне нарвского похода был Великий Новгород, и проследить, по какому пути от Новгорода к Нарве продвигались русские войска в сентябре 1700 года.
* * *
Находясь в лагере под Нарвой, Пётр, по-видимому, был полон надежд на лучшее и пребывал в хорошем настроении. И было от чего. По сведениям, полученным от языка Симона Даргеля, Нарва к обороне готова не была, прочие крепости и вовсе сдавались без боя. «Мы, при помощи Божии, третьего дни в полдни сюда пришли и, перешед реку Нарову, стали от моря. Городы Яма, Сыренец здались добровольно; также и Капорцы присылали, чтоб их принять; и к ним принять послано. В сих 3-х городах будет уезду с 7000 дворов. А подлинно впредь отпишем.
.От Ругодева, сентября 25 дня 1700».
Письма с приведённым выше текстом были в один день отправлены Петром: Ф.Ю. Ромодановскому, А.И. Репнину, А.А. Виниусу и Т.Н. Стешневу.
Подойдя к Нарве, Петр ждал прибытия отрядов Головина, Вейде и Репнина, которые должны были идти по тому же пути, что и он. Однако эти отряды задерживались из-за нехватки подвод. 8 сентября Федор Головин написал царю из Новгорода «Поход зело не спор от недостатка подвод. Ей, ей, все силы употреблю; пошлю, сколько можно; главное артиллерия». 13 сентября Головин добавил «Истинно свидетельствуемся, что более того не успеем. Беда от недостатка подвод. Тяжелые орудия оставлены до времени; взято только 30 пушек». Спустя неделю Головин снова жалуется царю «Пришел в Новгород. Вейд выступил 19 сентября. По отпуске его, не осталось ни одной подводы. Полки все собрались, а подняться нечем. Искали в ямах, в ближних монастырях: всего явилось лошадей с 200. Богом свидетельствуюсь, ума отбыл. Что делать, если Псковские замешкаются? Боюсь твоего гнева. На чем пушки, порох везть?».
Пётр потребовал у Головина отправлять старые подводы, но тот ответил, что: «если б могли тянуть, ни одной не отпустил бы, хотя бы и Московские. Истинно так худы, что немалое число в обозах наших померло».
Наконец, в Новгород стали прибывать подводы из Пскова. 24 сентября Федор Головин доложил царю, что: «Псковские подводчики стали появляться. Москвичей дворян я разобрал в Новгороде и велел идти к Ругодеву разными дорогами для кормов». Как видим, проблемой для передвижения войск являлось не только наличие и качество дорог, но и отсутствие подвод и корма для лошадей. Русская армия прибывала к театру военных действий слишком медленно, а зима приближалась неумолимо быстро.
Отправленный Головиным 19 сентября отряд генерала Адама Адамовича Вейде, состоящий из шести пехотных и одного драгунского полков с тринадцатью пушками, прибыл к Нарве 1 октября. Он расположился у нарвских порогов.
3 октября из Пскова были доставлены 34 медные пушки разных калибров «с неисправными станками, да три мортиры медныя же, из которых можно было бросать только каменья». По каким дорогам везли всю эту артиллерию, через Новгород или напрямик, доподлинно неизвестно. Также неизвестно, насколько пострадали в пути пушечные станки, и что случилось с мортирами, после чего они стали кидать только каменья.
Московские и смоленские дворяне со слугами (всего 5000 человек), отправленные Головиным «к Ругодеву разными дорогами для кормов», и сам граф Федор Алексеевич Головин вышли из Новгорода 25 сентября. В 30 верстах они догнали Автонома Михайловича Головина, который со своими четырьмя полками «шел с нуждою выкармливая лошадей». Все это войско добиралось до Ругодева три недели. На берега Наровы они прибыли 14 октября. Здесь под Нарвой под руководством военного инженера Людвига Николая Галларта регулярные пехотные полки приступают к мероприятиям по организации осады и штурма крепости: роют траншеи, возводят редуты и устанавливают батареи.
Тем временем саксонцы сняли осаду и отступили от Риги, а Карл XII прибыл в Пернау. Петр, встревоженный этими событиями, поручает командование всей нерегулярной дворянской конницей Борису Петровичу Шереметьеву и 26 октября отправляет его в разведку по ревельской дороге к Везенбергу.
Продолжение следует.
А.Д. Лукашов,
краевед.
